Мария Шилова (Костарева) окончила ПГНИУ в 2014 году по специальности «журналистика». После вуза начала работать на пермском телевидении корреспондентом. В 2020-м ушла в декрет.
Почему ты выбрала журналистику?
У моих друзей были разные таланты: кто-то пел, кто-то танцевал, а у меня не было никаких творческих способностей. Я думала, что же умею и поняла, что мой талант – находить подход и разговаривать с людьми. Тогда я не знала отличие журналиста от телеведущей или диктора. Для меня это было всё в одном.
В девятом классе я параллельно училась в колледже информационных технологий при ПГНИУ и подумывала пойти на мехмат, учиться на программиста, но не сложилось. Я решила стать журналистом, не поступила на бюджет, потому что упустила 11 класс. Мне хотелось гулять, было не до учёбы. По ЕГЭ набрала удовлетворительные баллы. Вступительный экзамен в вузе сдала плохо. Нужно было написать сочинение, тема была дана и требовалось рассуждение. И мне тогда показалось, что это как-то глупо. Сейчас я понимаю, что ужасно написала.
Чем был обусловлен выбор вуза и города?
В Перми, кроме ПГНИУ, нигде нет специальности «журналистика», поэтому я шла целенаправленно в классический университет. В институте культуры было что-то около, но совсем далеко от журналистики. Если бы на тот момент я была умнее, то поехала бы в Екатеринбург или Питер. Но сложилось так, как сложилось. Уже в 2014 году обучение стоило космических денег. В тот период у моего папы стало не очень хорошо с работой. Он оплатил мой первый курс обучения, а дальше я зарабатывала на учёбу сама.
Где ты работала?
После первого курса пошла на практику в газету «Досье 02», в ней писали про различные уголовные дела. Там был жутко пьющий главный редактор и для меня 17-летней (Мария окончила школу в 16 лет) это было шоком. Я плохо помню практику. Она не принесла мне ни денег, ни знаний. Потом я работала по ночам продавцом-кассиром в «Метро». Уже после второго курса пришла на практику на ГТРК и после неё главный редактор Дмитрий Михайлович Пантелеев, которому я очень благодарна, предложил мне остаться. Все следующие годы я совмещала очное обучение и работу в «Вестях». Нюанс был в том, что на телевидение не берут без высшего образования. Ты можешь работать по договору, но не быть в штате. Это прописано в документах. Получается, я училась, чтобы получить диплом и быть в штате, и работала, чтобы получить образование. Такой замкнутый круг. Мне нужны были деньги, и я хотела работать на телевидении.
Как знания, полученные в университете, пригодились в профессиональной деятельности и, может быть, в личной жизни?
Больная тема. В жизни всё не бывает однотонно, она сочетает в себе хорошее и плохое. Когда я начала работать в «Вестях» после практики, на кафедре в университете было недоброе отношение к ним. Говорили, что телевизионщики продажные, много заказухи и преподаватели больше уважали студентов, которые работали в газете «Звезда», например. Меня это сильно задевало, я вступала в конфронтацию с преподавателями, потому что телек – это моя страсть, я была вся там. А мне говорили: «Маша, мы не этому пытаемся научить». И мне всегда казалось, что все журналистские знания я приобрела на практике. До какого-то момента была убеждена, что универ мне не дал ничего, но сейчас понимаю, что «да» и «нет». Есть преподаватели, которые заложили базу. Это Лариса Львовна Черепанова, Анна Александровна Сидякина, Владимир Васильевич Абашев. Ещё Юлия Зайцева, она меня научила начинать утро с новостей. Университет дал мне базу, всё остальное я получила на телевидении. Мне всегда недоставало практики, мне хотелось, чтобы меня научили снимать, делать сюжеты, брать интервью. На тот момент этого не было.
Какие самые приятные воспоминания, связанные с кафедрой?
Когда ты говоришь «кафедра» у меня ассоциация идёт прямо с этим местом: пятый корпус, входишь и налево. Самое классное воспоминание – после защиты диплома мы пили шампанское с Владимиром Васильевичем Абашевым на кафедре всем курсом. Тогда было ощущение, что всё закончилось.
В России принято считать, что студенты – это вечно голодные люди, которые постоянно куда-то спешат. Ты помнишь свои студенческие годы? Какой ты была?
Я была студенткой, которая пытается заработать на учёбу. На первом и втором курсах пробовала влиться в студенческую жизнь, потому что в голове было романтизированное представление о студенчестве. Я участвовала в конкурсе «Мисс филолог», больше в студклуб не заходила. Вся моя творческая деятельность сошла на нет. Просто не было времени. Я мечтала о телеке, мне нужно было там удержаться, поэтому часто пропускала лекции. Сейчас с удовольствием вернулась бы назад и послушала какие-нибудь лекции про историю зарубежной журналистики, про русскую литературу и так далее.
В одном из своих постов ты написала «у меня было две мечты телек и сын». Если со второй мечтой всё понятно, то почему телевидение?
Я считаю, что это очень круто. Телевидение – это как голубая мечта была. Я всегда думала, что это даёт известность, ты всегда в движении, в самом эпицентре. Телек дал мне абсолютно всё: мужа, семью, друзей, известность, связи, деньги и возможность творчески реализоваться.
Телек дал мне абсолютно всё: мужа, семью, друзей, известность, связи, деньги и возможность творчески реализоваться
Как обычно начинается день телевизионщика?
Иногда с кипиша (смеётся). У журналиста-телевизионщика ненормированный рабочий график, поэтому многие семьи так и создаются. Какой ещё человек адекватно воспримет, что муж или жена в три часа ночи уезжает на работу или тебя вообще сутки нет дома. В контракте изначально написано, что нет графика с девяти утра до девяти вечера. Если нет выездов на утренние съёмки, день начинается с оперативки. Вся редакция собирается и это очень весело. Мы обсуждаем планы на день. Редактор распределяет съёмки по журналистам. Мы много шутим и обсуждаем новости. Дальше каждый самостоятельно работает, в день не одна история, много задач. Под вечер – за два-три часа до главного эфира – все съезжаются обратно в редакцию, начинается процесс написания текстов, потом согласование с редактором, правки и монтаж.
Вы обсуждаете с мужем дома работу?
Да, к сожалению (смеётся). Как-то мы пытались оставлять работу за дверью, но это невозможно, так как мы всегда в этом процессе. Я не могу разделить себя как личность и как журналиста. Даже сейчас в декрете, когда муж приходит с работы, я кормлю его ужином и спрашиваю «ну что там». Тем более, у меня есть авторская программа и пока я дома, её ведёт мой муж и мне не всегда нравится, как он делает и я могу высказаться критически.
Это может стать причиной ссоры?
Не скажу, что прямо ссора. Бывают разные взгляды на какое-то событие и мы высказываемся, спорим, но не ругаемся, этот период прошёл, так как он был моим начальником на протяжении 10 лет.
Что такое телевидение сегодня?
Смотря, какое телевидение. На мой взгляд, региональное телевидение на сегодняшний день самое свободное для возможности помочь людям, как бы банально это ни звучало. Все самые топовые материалы получаются, когда зрители обращаются в редакцию. Это вроде бы старинный способ, но он работает. Условно: житель к нам обратился с проблемой, мы сняли сюжет, сразу же обратились в разные инстанции, нам тут же ответили. Людям могут отвечать 30 дней по законодательству, а СМИ – быстро. Пусть это будет давление с точки зрения телевидения, но проблемы всегда сдвигаются с мёртвой точки. Телевидение сейчас – это источник информации. Люди, которые не смотрят телевизор, лгут. Чаще мы не отдаём себе отчёт, что мы это делаем. Мы приходим в гости, и там работает телевизор на фоне. Я думаю, что телевидение не умерло и не умрёт.
Органы власти могут отвечать людям 30 дней по законодательству, а СМИ – быстро
Ютуб вытесняет телевидение?
Безусловно. Но у ютуба и телевидения разные аудитории. Я смотрю и то, и то с точки зрения профессионального журналиста. Сразу же вижу, где хорошо, где ляп.
С 2019 года выходит ваша авторская программа – «Вести с Думой». Как возникла идея её запуска?
От заказчика. Мы все взрослые люди, и это не секретная информация. Поступил заказ от Пермской городской думы по госконтракту. Они хотят программу, связанную с деятельностью депутатов. Заказчик попросил, чтобы она выходила под моим авторством. Мы обсудили с руководством думы. Мне дали свободу творчества, и я выбирала самостоятельно формат, чтобы показать депутатов с точки зрения простых, понятных избирателям людей. Это всё в открытых источниках находится.
Ты работаешь на телевидении уже 10 лет. Когда пришла в 2011 году, с какими трудностями столкнулась?
Я ничего не знала и не умела (смеётся). Но у меня было желание. Я пришла на телек пышкой, с короткими белыми крашеными волосами, ярко-красными губами, в коротком платье и на огромных шпильках. Смешно держала микрофон. Перед первым стендапом мне накрутили в гримёрке локоны, сделали макияж, я вся такая в платье, а сюжет был про пенсионеров, которые торгуют овощами с огородов. И вот я сижу с бабушкой, рядом ящик с овощами и говорю: «Томаты, огурцы, баклажаны – всё со своего огорода». Это очень смешно. Я плохо говорила, буквально всё воспринимала, делала всё слишком. Потом включала «Первый канал» и повторяла за дикторами. Со временем нашла свой стиль и стало проще.
За период карьеры освещала какие-то чрезвычайные события?
Да, резню в 127-й школе. Это была большая заслуга моего мужа и всей редакции. Когда трагедия произошла, у нас сразу же появилась информация, мы тут же выехали и вышли в прямой эфир. Я сняла очевидцев, которые рассказали подробности. И это очень хорошо, потому что после эту ситуацию пытались сгладить. Сказать, что это просто драка между подростками, хотя это далеко не так. Мы оперативно сработали, собрали правдивую информацию и достойно показали материал в эфире.
Насколько тяжело было работать?
Сложно было потом. Когда находишься в экстренной ситуации, происходит выброс гормонов, голова холодная, чётко рассуждаешь, собираешься и работаешь. Уже после были конфликты, мы хотели показать картинку внутри, но нас не пускали без какого-то согласования. Легче работать, когда ты только приехал, ещё никто не успел выставить рамки. Официальные комментарии всегда позже появляются, и они могут не соответствовать действительности. Сейчас вообще журналистом сложно работать, даже без ЧП. Раньше можно было зайти в школу, в больницу и записать интервью с человеком, который нам нужен. Сейчас только через министерство или другой госорган, по согласованию, такие правила. Хотя зависит от адекватности того, кто согласовывает. Порой в пресс-службах работают умные и профессиональные люди.
Официальные комментарии всегда позже появляются, и они могут не соответствовать действительности
Самый забавный момент на телевидении, который произошёл с тобой?
Это связано с кафедрой. Я первая выпускница, у которой практический диплом. Меня жутко раздражали все пробелы, количество страниц, шрифты и так далее. Я не хотела этого делать и выбрала практический диплом. На примере своих сюжетов показывала, как я помогаю жителям Перми. Представь себе защиту диплома, сидят все интеллигентные люди: Кондаков, Абашев и мой сюжет. Мы с оператором поехали в деревню, где по весне случилось ЧП. На сельхозпредприятии вовремя не почистили сточные ямы и произошёл разлив навоза. И им затопило всю деревню полностью. В сюжете стендап: я с белыми кудрями, в розовых гламурных резиновых сапогах, по колено в навозе и говорю: «Хорошо, что телевизор не передаёт ароматы». Дальше в сюжете появляется глава этого поселения, и я с ним разговариваю. Идёт какая-то старая женщина с коромыслом и ведрами на речку. Оказалось, что речку тоже затопило навозом. Я набираю эту воду в банку, сую главе под нос. Вся комиссия сидит и смотрит всё это на большом экране. Все покраснели, но посмеялись. Это один из моих любимых сюжетов за всю карьеру.
Ты собираешься после декрета возвращаться на телевидение?
Да, конечно. Но это буду абсолютно другая я, потому что рождение ребёнка меняет мировоззрение. До появления малыша я делала цикл передач совместно с «Русфондом» и рассказывала истории про детей, собирала им деньги. Сейчас такой сюжет я не смогу снять – разревусь. И уже не позволю себе какие-то небезопасные материалы для себя. Думаю, что буду больше в материалах уделять внимание образованию, рассказать людям о полезных вещах: про путёвки в лагеря, олимпиады. На любую тему найдётся свой зритель. Но совершенно точно я останусь со своей харизмой, по которой зрители соскучились, и я тоже.
Текст написан к 20-летию кафедры журналистики и массовых коммуникаций Пермского государственного университета. Спецпроект.
Главное фото взято из личного архива Марии Шиловой
