Инна Бабина родилась и окончила школу в Соликамске. В 2009 году поступила в ПГНИУ на кафедру журналистики. В 2012 году работала в отделе по связям с общественностью вуза. В 2013 году ушла вслед за Дмитрием Жебелевым в благотворительный фонд «Дедморозим» и сейчас занимает в нём должность руководителя отдела пропаганды и финансирования чудес.
Ты уже в школе занималась социальными проектами и журналистикой. Почему тебе тогда было это интересно?
Классная руководительница предложила мне попробовать свои силы в кружке юнкоров газеты «Соликамский рабочий». Меня это очень увлекло. Одной из идей кружка юнкоров было участие в социальных проектах. Для подготовки материалов мы побывали в детском доме, доме престарелых. Тогда я поняла, что мне интересно дальнейшую свою жизнь связать с этой профессией. Я стала готовиться к поступлению в Пермский государственный университет. Я выбрала Пермь, потому что меня очаровал кампус университета, меня впечатлила атмосфера и мне все равно хотелось быть поближе к семье и к Соликамску. Так я оказалась на кафедре журналистики.
Я выбрала Пермь, потому что меня очаровал кампус университета
Почему ты пошла работать в фонд?
Я никогда не искала работу, обычно она искала меня. После кафедры я работала в пресс-службе Пермского университета, была специалистом по связам с общественностью. Руководителем пресс-службы тогда был Дмитрий Жебелев. Он в тот момент вместе с командой пермяков создавал фонд «Дедморозим». Я видела, как это происходит, постепенно стала в это втягиваться. Так сложилось, что это стало настолько интересно, так совпало с моим ощущением, чем важно заниматься в жизни, что я постепенно перетекла в «Дедморозим».
Как навыки, полученные на кафедре, ты применяла в фонде? Как они тебе помогли?
Университет формирует ценностный каркас. Я издалека вижу людей с такими же ценностями. Например, половина нашего отдела «пропаганды и финансирования чудес» – это выпускники кафедры журналистики.
Чувствуешь своих, чувствуешь, что вы на одной волне, для меня это про ценности, которые сложились в университете.
Система знаний в голове, а не хаотичные оторванные обрывки – заслуга университета. Это помогает системно смотреть на вещи, видеть за ними нечто большое, чем просто факт, который происходит сейчас.
Владимир Васильевич Абашев часто говорил, что важно учитывать контекст факта, ситуации, человека, о которых мы рассказываем. Это до сих пор тоже со мной и очень мне помогает. Контекст – для меня это про то, чтобы подумать про причины, которые привели к ситуации. Контекст позволяет посмотреть на конкретный случай и увидеть за ним что-то большее, чем просто проблемы, например, одной семьи. Такой взгляд открывает возможности для того, чтобы помочь не только этой семье, но и многим семьям с похожими проблемами, если они есть.
Ещё университет дал мне навыки коммуникации и работы с информацией. Они пригождаются каждый день. Коммуникации – это вообще вся моя работа сейчас: с коллегами в отделе, потому что я руковожу отделом, с внешними партнёрами, с организациями. Это всегда разговор, коммуникация, обсуждение и умение правильно строить и держать драматургию разговора. Это крутой навык.
Университет дал мне навыки коммуникации и работы с информацией. Они пригождаются каждый день
Университет дал мне конкретные инструменты. Для меня вообще не проблема что-то сверстать, обработать фото, свести видео. Это тоже благодаря кафедре, благодаря тому, что мы осваивали на парах. Например, очень много об инструментах я узнала на парах Ивана Михайловича Печищева. Мы осваивали не только конкретные инструменты и программы для работы с контентом, но и вообще подход, с которым можно подойти к любому инструменту.
Как навыки журналиста помогают тебе в личной жизни?
Для меня это про умение работать с информацией: собрать, проанализировать и структурировать её. Это нужно во многих ситуациях, даже таких бытовых, как спланировать отпуск. Это не личное врождённое качество, а навык, который развился и тренируется. И коммуникация – она вообще везде важна.
Как ты обычно раскрываешь подопечных фонда?
Через историю, которая есть за каждым человеком, которая в общем-то и делает этого человека интересным, заслуживающим внимания, доверия, поддержки. Чтобы вы захотели кому-то помочь, нужно говорить не только про решение системных проблем, но и показывать тех, кого это проблема реально касается. Это можно делать искренне, по-настоящему, по-живому, так, чтобы кто-то узнал себя в этой ситуации и проникся, мог поставить себя на место этого человека. Я помню тоже с пар в университете, что работа журналиста – это дать возможность читателю поставить себя на другое место, такое, на котором ты никогда не был. Это то, как мы рассказываем про ребят и их семьи. Это такая возможность поставить себя на их место и понять, в какой ситуации они оказались.
Работа журналиста – дать возможность читателю поставить себя на другое место, такое, на котором ты никогда не был
Мне кажется, твоя работа сейчас отличается от работы в СМИ. Ты не скучаешь по журналистике?
Я чувствую себя на своём месте. У меня нет сомнений по поводу того, что я могла сейчас где-то в другом месте чем-то заниматься. Я делаю то, что у меня неплохо получается, и то, что приносит пользу, результат. Я не могу сказать, что скучаю по чему-то.
Кто из преподавателей тебе запомнился больше всего?
Каждый что-то оставил в сердце, в душе, в голове. Мы последнее время очень часто вспоминаем Ларису Львовну Черепанову, потому что у меня и ещё у нескольких моих коллег она вела этику. Наша работа очень связана с этикой. Мы говорим между собой, что у нас в головах после пар осталась маленькая Лариса Львовна, которая не даёт нам сделать какие-то глупости, что-то, унижающее человеческое достоинство.
Мы постоянно на связи с Иваном Михайловичем Печищевым, потому что он поддерживает фонд и много рассказывает на своей страницы про инструменты, полезные в медиаработе.
Лекции Владимира Васильевича , конечно, запомнились глубоким погружением в контекст, потому что это очень отличалось от того, как нас учили литературе в школе.
Анна Александровна Сидякина привила большую любовь к документальному кино, навык его смотреть, слушать. Это тоже потом продолжилось в работе, потому что пермский режиссёр Ольга Аверкиева снимала несколько работ, связанных с подопечными «Дедморозим». Я участвовала в этих проектах.
Расскажи про документальные проекты. Как проходила ваша работа?
Мы никак не влияем на замысел фильмов, это авторский режиссёрский проект. Наша работа заключается в том, чтобы держать создателей в курсе новостей фонда, рассказывать, какие есть интересные истории, чем мы занимаемся, какие проекты запускаем и каких человеческих историй эти проекты касаются. Документальное кино – это всегда про человеческие истории.
Как эти проекты повлияли на твою жизнь или жизнь фонда?
Для фонда это ещё одна возможность рассказать про то, что мы делаем, какие изменения наша деятельность приносит. Всегда важнее всего показать, что изменилось в жизни человека, которому вы помогли. Это самый важный результат работы, а не то, сколько денег мы собрали, не то, какому количеству детей или семей мы помогли. Документальное кино – это лучший способ показать, какие изменения произошли, зафиксировать их во времени, донести их языком, который очень глубоко доходит до души, до сердца.
Для меня это опыт того, как быть наблюдателем, просто смотреть, что происходит. Мне не всегда хватает такого терпения. Оле это очень хорошо удаётся.
Документальное кино – это лучший способ показать, какие изменения произошли, зафиксировать их во времени, донести их языком, который очень глубоко доходит до души, до сердца.
Ты сказала, что у Ольги получается быть на позиции наблюдателя. Какую позицию обычно ты занимаешь по отношению к людям, которым помогаешь?
С одной стороны, это позиция рассказчика. Я узнаю их историю, а потом моя задача и задача команды – рассказать об этой истории так, чтобы люди захотели быть к ней причастными. Я в какой-то степени совмещаю роли наблюдателя и рассказчика.
Нет у тебя желания стать кем-то большим для подопечных фонда? Мне кажется, когда видишь людей в такой сложной жизненной ситуации, очень сложно понять грань. Хочется помочь всем и по максимуму, но твои силы тоже не бесконечны.
Мне кажется, что это проходит. В начале хотелось стать другом, который будет постоянно поддерживать общение, делать приятные штуки и помогать. Сейчас у меня позиция изменилась, я руковожу командой коммуникации и фандрайзинга. Это уже всё-таки всё меньше про работу с конкретными людьми. Это про работу с партнёрами для того, чтобы как можно больше людей получали поддержку. Тем не менее важно сохранять этот контакт. Мы с коллегами из отдела часто ловим себя на том, что вот, занимаясь этой работой, мы иногда перестаем видеть, кто там, на том конце провода, для кого это всё.
В 2017 году ты давала интервью, в котором много рассказывала о своей работе. Тогда ты говорила, что у тебя личная жизнь и работа перемешались. А сейчас что-то изменилось?
Не могу сказать, что что-то кардинально изменилось. Работа по-прежнему занимает значительную часть моей жизни, но ценность того, что за пределами работы, для меня стала точно выше. Мой приоритет медленно, но верно смещается в сторону личной жизни. Однако мне по-прежнему сложно сказать, что есть какие-то совсем личные штуки в моей жизни. Это процесс, в котором мне точно надо расти и становится увереннее, устойчивее.
Туризм даёт тебе возможность набраться сил?
Да! Но последние пару лет с ним всё сложно (смеётся). Это, правда, большое вдохновение, удовольствие, это важно. Сейчас я довольно часто куда-то езжу, потому что учусь в Москве. Обучение предполагает выезды в другие города. Я стараюсь где-то бывать. У меня есть карта со списком мест, где я хотела бы оказаться. Сейчас мне очень хочется, чтобы мир стал стабильнее и можно было снова к этому вернуться.
Согласна с тобой полностью. Какие у тебя ещё есть хобби?
У меня довольно трудно всё с хобби, потому что мне всегда кажется, что хобби – это когда люди занимаются чем-то необычным: сёрфингом или вязанием. У меня нет каких-то таких необычных хобби. Мне очень нравится читать художественную литературу. Ещё я люблю спокойные, медитативные вещи: гулять, кататься на сапе, на велосипеде. Это очень разряжает от стрессов, переживаний и заряжает спокойствием и энергией действовать дальше. А ещё у меня есть котик и домашние цветы, если их можно назвать хобби (смеётся).
На кого ты учишься в Москве?
Я учусь в Московской школе профессиональной филантропии, по программе «Управление в некоммерческих организациях». Учусь искусству строить процессы, привлекать ресурсы и понимать, как вообще устроены некоммерческие организации, как они работают и как можно сделать их работу лучше. Пока некоммерческие организации в целом создаются людьми, у которых есть какая-то проблема, боль, страсть, людьми, которые хотят разобраться с какой-то проблемой, решить её. Далеко не всегда это люди, у которых есть представления об управлении, создании организации, о том, как она работает.
В моей группе 32 человека. Это ребята со всей страны, которые занимаются проектами в разных сферах: от строительства больниц в Гватемале до поддержки собак в Москве. Это расширяет представление о возможном, чем можно заниматься в жизни. Мне кажется, это даже больше штука, которая вдохновляет, даёт какую-то энергию работать дальше.
У тебя так светятся глаза, когда ты об этом говоришь!
Это очень интересно и совершенно по-особенному. Они делают это, потому что их это глубоко задевает, а не потому что «нужно» или «важно». Это правда крутой опыт.
Для меня это, скорее, какая-то внутренняя потребность, какой-то запрос на то, чтобы увидеть и узнать больше, сделать что-то по-другому, вообще способ оставаться живым, а не делать одну и ту же работу. Когда работаешь в месте или в команде, которая решает задачи, которые будут существовать очень долго – проблемы сиротства или проблемы тяжелобольных детей не решатся в ближайшие три-пять лет, это долгий путь – важно иметь навыки и широту взгляда, чтобы двигаться в этом направлении, привносить что-то новое, что-то классное.
Почему в Перми хорошо относятся к фонду «Дедморозим»?
Потому что это делают пермяки, которым не всё равно. Это не какие-то неизвестные люди делают что-то непонятное. Это люди, которые живут в одном городе, одном регионе, делают что-то для людей из этого же города и региона, почти по-соседски. Это дело очень многих людей, которые здесь живут, которые чувствуют это дело как своё, на которое они влияют, в котором им приятно участвовать.
А что для тебя «Дедморозим»?
Очень сложно описать «Дедморозим» в одном предложении. Для меня это команда пермяков, которые хотят сделать Пермский край лучшим местом для детей в России и верят в то, что это можно сделать своими силами. Для меня это про интерес и интерес взаимный. Мне интересно здесь, потому что в «Дедморозим» происходит то, что не происходит больше нигде в Перми. Я интересна этой команде, потому что я могу здесь предложить что-то, что ей поможет в достижении целей.
В «Дедморозим» происходит то, что не происходит больше нигде в Перми
Текст написан к 20-летию кафедры журналистики и массовых коммуникаций Пермского государственного университета. Спецпроект.
Главное фото: фото из личного архива Инны Бабиной
