Забудется всё… Но я никогда не забуду те самые мгновения перед выходом на сцену за кулисами, когда сердце замирает и ты перестаешь дышать. Но я никогда не забуду ту суматоху и подготовку перед выходом на сцену, которую видят только артисты. Я никогда не забуду поклоны в конце большого концерта и бурные аплодисменты зала.
История девушки, которая танцевала всю жизнь, но травмы сломали её и она была вынуждена прекратить дело, которым жила.
«Все физические данные есть, но я слишком полненькая»
Когда мне было четыре с половиной мама решила, что во мне слишком много энергии. Было принято решение: отдать меня на танцы. У нас был вариант пойти в коллектив «Непоседы» и в танцевально-вокальный коллектив название, к сожалению, я не помню. Я сходила на пробное занятие в оба коллектива, а потом сидела у мамы на руках в слезах, и мы с ней решали, что я хочу больше: танцевать или петь и подтанцовывать. Я выбрала первое. И с того момента началась моя танцевальная деятельность.
С 4 до 10 лет я была в коллективе «Непоседы», в будущем он стал студией Елены Зайцевой. Мы занимались такими направлениями, как эстрадный и классический танец, папинг, хип-хоп, акробатика, немного задевали современный танец, зачастую это была эстрада, джаз, модерн. Понятное дело, это все равно детки, это все равно какая-то эстрада, яркие пестрые танцы, песенки и тд. Очень много физической подготовки, театрального мастерства, акробатики, растяжки.
В 10 лет, к сожалению, мне пришлось уйти из коллектива, я очень тяжело пережила этот момент. И мы с родителями начали искать новый. На рассмотрение было несколько коллективов, в некоторые я уже успела сходить на пробные занятия. Также был большой шанс уйти в «Dance Class», но мне сказали, что у меня как бы все физические данные есть, но я слишком полненькая, поэтому меня не возьмут. После этого я сходила на пробное занятие на художественную гимнастику, потом попробовала себя в спортивной гимнастике, поработала с булавами, обручем и лентой, с конём. В итоге спустя полгода поиска хорошего коллектива мой отец нашел театр танца «Mix Modern», там я протанцевала с 11 до 18 лет.
В 12 лет в первый раз я осталась наедине с тридцатью двумя маленькими детками и проводила им урок по современной хореографии. С этого и началась моя профессиональная деятельность. Так я начала регулярно проводить танцевальные занятия для деток по актерскому мастерству, партнерингу и импровизации.
В 15 лет, после девятого класса, я поступила в Пермский краевой колледж искусств и культуры, отучилась там на отлично год, потом, к сожалению, по семейным обстоятельствам мне пришлось отчислиться. Я повторно поступила в этот же колледж на ту же самую специальность «Народное творчество», но из-за серьезной травмы позвоночника отчислилась ровно через год. Затем меня впервые пригласили хореографом в коллектив спортивной аэробики «Формула», в котором я провела несколько занятий для детей от 6 до 8 лет и поставила хореографическую постановку. Потом продолжала работать с этим коллективом на протяжении полутора лет, периодически к ним приезжала, поставила несколько танцевальных номеров, которые в будущем становились лауреатами первой степени на конкурсах.
«Сцена не терпит реальности»
Большинство трудностей, с которыми можно столкнуться в танцах — это то, что скрываются в любой из спортивных сфер: большая конкуренция, сложности данной профессии в том числе в физических данных, если данных нет, ты начинаешь их развивать, ломать свои кости, ломать свои физические данные, свой организм. Очень большие физические нагрузки, большая моральная нагрузка. Один из очень классных хореографов говорил о том, что сцена не терпит реальности, не терпит ничего живого. Твои живые эмоции на сцене никому никогда не нужны, даже если тебе плохо, ты выходишь на сцену и улыбаешься, если ты максимально счастлив, то в какой-то момент ты выходишь на сцену и плачешь. Ну, конечно, самая большая трудность, которая присутствует в танцевальной профессиональной деятельности — это борьба со своим здоровьем, так как большие физические нагрузки требуют максимального здоровья от организма, но при регулярных больших физических нагрузках этого здоровья быть просто не может.
«Мы все друг друга любим до тех пор, пока не заходим в зал»
В любом танцевальном коллективе есть конкуренция: и в театре танца «Mix Modern», и в танцевальной студии Елены Зайцевой «Непоседы», и в колледже. Везде, где я танцевала, присутствует конкуренция, несмотря на то что в ней есть дух семьи. Мы все друг друга любим до того момента, пока не заходим в зал. Когда ты заходишь в зал все равно конкуренция играет очень большую роль, поскольку, так или иначе, все зависит от твоих возможностей, от того, насколько ты хорош. Танцы — это спорт, кто бы что не говорил. Я считаю, это одно из больших сложностей, поскольку танцы — это искусство и танцы — это спорт, а совмещать искусство и спорт очень сложно, потому что спорт несет в себе определение стандарты, спорт несет в себе определенные условия, правила и большую выдержку. Искусство несет в себе наоборот неограниченное количество разветвлений, в которые ты можешь уйти, большое количество твоих мыслей и возможностей это выразить.
«Приходится жертвовать абсолютно всем»
Для меня танцы — это моя жизнь, это, действительно, призвание. Я бы не сказала, что танцы — это талант, это очень большая работа, в первую очередь, над собой. Если ты не будешь работать — никакой талант тебе не поможет.
В этой профессии приходится жертвовать абсолютно всем: личной жизнью, семьёй. То есть те, кто выбирает танцы — выбирают карьеру, нежели всё остальное. Как говорится, если спорт мешает учебе — надо бросать учебу, если мешает семье — надо бросать семью.
«Каждый раз я танцевала его отдавшись полностью»
У меня есть любимый номера, и все они были во втором моём танцевальном коллективе — театре танца «Mix Modern».
Номер «В омуте памяти» я каждый раз танцевала отдавшись полностью, уходила в него с головой, максимально проживала. Это мой номер по духу, по настроению и по хореографии.
Танец «В омуте памяти» — это морально тяжелый номер про людей с деменцией, про людей, которые отстраняются от жизни и просто забывают обо всем на свете. Этот номер очень дорог, поскольку для меня он очень понятен, я забывала о всей своей жизни, углубляясь в танец, и стояла в соло в этом номере. Педагог очень сильно просила меня не уходить из коллектива, поскольку я посвящала себя полностью учебе в колледже культуры, просила меня остаться, потому что она собиралась ставить номер, где хотела видеть солисткой именно меня.
Также есть любимый номер «Шабаш нечисти». Его ставил артист нашего пермского оперного театра Александр Юрьевич. В этот номер я встала абсолютно случайным образом за две недели до отчетного концерта также в сольную партию. Он построен на классике и неоклассике. А вообще я люблю каждый номер, который танцую, даже если он мне не нравится: мне не нравится то, что я в нем стою, не нравится хореография, смысл и все остальное, я все равно люблю этот номер всем сердцем, потому что я его танцую. Если я танцую номер, это значит, что он уже часть меня. Если номер мне не нравится — я обязана его полюбить.
«Осталось потерпеть совсем чуть-чуть, примерно всю жизнь»
Мне запомнилось несколько фраз педагогов, и одна из этих фраз была сказана очень случайно и, возможно, даже чья-то цитата, которую педагог просто повторила, но это было сказано во время тренировки, когда мы очень сильно устали и она сказала: «Осталось потерпеть совсем чуть-чуть, примерно всю жизнь». И как будто бы оно того стоит. Действительно, осталось потерпеть совсем чуть-чуть, а совсем чуть-чуть чтобы добиться чего-то ещё, но при этом это чуть-чуть будет всю жизнь, потому что ты никогда не дойдешь до идеала.
«Сердце замирает, ты дышать перестаешь»
Сложно описать, что танцор чувствует перед выходом на сцену. Сердце замирает, ты дышать перестаешь, забываешь обо всем на свете. Есть у тебя какие-то проблемы вне сцены или нет, есть какие-то проблемы на сцене или нет, ты полностью погружаешься в танец, ты выходишь на сцену и растворяешься, ты там живешь абсолютно другую жизнь — не свою.
«Продолжишь сейчас этим заниматься, сядешь на коляску»
Это происходило все очень долго. Мне просто сказали в больнице о том, что нельзя продолжать, когда я очень сильно требовала выписать меня с больничного и дать мне хоть какие-то обезболивающие, потому что у меня на носу важные концерты и через 1,5 месяца экзамены. Мне невролог сказала: «Нет, мы с тобой сделали рентген, на нём есть перелом». Она чуть ли не закричала на меня: «У тебя перелом в позвоночнике, а она плясать собирается. Продолжишь сейчас этим заниматься, сядешь на коляску, больше никогда не встанешь». Единственное от чего я решила всё-таки отказаться это от колледжа, потому что там нагрузки огромные. Я сказала себе о том что последние два концерта оттанцуешь, потом можешь делать все, что угодно.
На самом деле, так и произошло, я ушла из колледжа, написала заявление, куратор молча мне его подписала. И на протяжении двух недель я просто не могла встать с кровати, потому что я вставала и падала, так как перещемлял седалищный нерв, и ноги просто отказывали. В мае и июне я оттанцевала два своих больших концерта, которые не помню из-за адских болей — я вывезла чисто на обозболах и адреналине. До сентября я сидела в слезах, истериках и думала, что делать дальше, потому что организм не дает мне дальше танцевать, но при этом это дело всей моей жизни, от которого я не могу отказаться. В итоге я принимаю решение уйти из этой профессии. В сентябре прихожу на свою последнюю тренировку, это был мастер класс Руслана Ильзигитова, артиста театра Панфилова. Сказала всем, что это моя последняя тренировка, я не вывожу, и ушла.
«Правда, в это хотелось верить»
Мой последний выход на сцену, мне кажется, я не забуду никогда, это было на итоговом концерте института культуры. Мы там участвовали, поскольку наш педагог там училась, и мы выступали с номером «В омуте памяти» это был мой крайний выход на сцену. Мне было тяжело из-за адской боли в спине и коленных суставах, я танцевала через боль, через «не могу». Но самая большая сложность состояла в том, что буквально прямо перед выходом на сцену я узнала, что в зале сидит мой курс из колледжа и куратор, с которым мы так, к сожалению, и не смогли поговорить, после моего второго отчисления. Вот эта недосказанность меня очень сильно гложила изнутри.
После выхода на сцену мне сказали, что я прожила номер настолько по-настоящему, что в это хотелось верить. А у меня просто весь номер тряслись руки и бегали глаза, а после концерта я узнала, что куратор не аплодировала только на номерах, в которых танцевала я. От этого стало очень больно и грустно…
«Мое тело не дает мне быть тем, кто я есть»
Я до сих пор не приняла тот факт, что я больше никогда не выйду на сцену. Меня до сих пор периодически ломает, я начинаю танцевать, но понимаю что нельзя. Мое тело не дает мне быть тем, кто я есть. Мое здоровье мне этого не позволяет, я до мозга костей танцор. Я живу этим делом и по сей день и, мне кажется, буду жить еще очень много лет. Если я не могу этим занимается, не значит, что я не могу этим жить. Это в моей душе, я от этого никогда не откажусь.
Все фото: личный архива героини
