Если быть перед вами честными, то редакция «ПиПермь» планировала совершенно другой материал. Мы хотели рассказать о сложностях, с которыми сталкиваются владельцы киосков. Случайно прочитали небольшую заметку о том, что закрывается рынок на Пожарского. Решили, что «как раз поговорим с людьми и добавим как часть в большой материал». Однако рынок, на котором мы никогда раньше не были, изменил все первоначальные планы.
Мы пропустили всё разрастание рынка и его историю. Мы не знаем, как он зарождался и с какими трудностями он сталкивался. И нам это было неинтересно, мы просто пришли и увидели истекающий кровью объект. Поэтому мы и решили передать вам рассыпающийся на части портрет печали, безнадёги и забвения. Добро пожаловать на рынок Пожарского, который исчезнет навсегда через месяц, как будто его никогда там и не было, а может его там и вправду не было?
Мы входим на территорию рынка. Проходим вдоль боковых торговых площадок — большинство из них уже пустует. Внутри что-то виднеется, но нам так и непонятно что. Руки складываем в самодельный бинокль, прижимаемся вплотную к стеклу. Внутри оказываются разобранные деревянные стеллажи, какие-то тряпки и коробки, очень много коробок. Объектив камеры, к сожалению, этого не видит, лишь отражение порозовевших рук в окне. Идём дальше, на торговых точках развешаны бумажки А4: «МЫ ПЕРЕЕЗЖАЕМ» — от руки, «Приглашаем посетить наш новый отдел» — от принтера. Ещё дальше закрытые ставни киоска и очередная бумажка «МЫ ПЕРЕЕХАЛИ». Потом ещё одна «ПЕРЕЕХАЛИ», но уже на павильоне с очень милой и минималистичной схемой маршрута.
«Самое главное — покупатели»
Рынок уже увядает, надо успеть с кем-нибудь поговорить. Поэтому мы заходим в первый же попавшийся магазинчик. Видим всем знакомые прилавки. На полке стоит радио, из которого доносится довольно знакомая песня группы Maneskin. Продавщица Ирина ест эскимо в ужасный мороз на улице, в руки отдаёт фантомная боль. Начинается разговор.
— Это не было для нас неожиданностью. Разговоры об этом уже шли. Давайте будем реалистами: владельцу земли просто стало неинтересно или нерентабельно, поступило более выгодное предложение — вот и всё.
— А как же продавцы, предприниматели, куда они теперь?
— Ну кто-то переезжает в разные места, кто-то вообще закрывается.
— А вы куда?
Ирина пожимает плечами и откусывает мороженное.
— Это же вообще страшно: не знать куда и как, да и работу не так легко найти…
— Да нет, самое главное — покупатели. Многие из них живут в этих домах. Они привыкли к рынку, ведь в магазинах так, как здесь, не закупиться. Тот же самый творог не по полкило фасовкой, а по двести граммов. Бабушки вот, например, покупают не пачку сосисок, которая потом испортится, а две сосиски на развес. Люди очень привыкли не только к рынку, но и к продавцам, которые работают здесь больше десяти-пятнадцати лет. Печально, что теперь всё меняется вот так, но меньше крыс, меньше грязи, как говорится. Может, что-то к лучшему придёт, но печально, конечно.
Покупатели… Мысли не о том, куда идти и как дальше быть, а о покупателях — о бабушках, о простых людях. Заходя вперёд, мы очень много говорили на рынке о покупателях. То доверие, которое сложилось между покупателями и продавцами — невероятно. Это уже не та схема купи-продай. Пожалуй, именно после этого нам начало казаться, что здесь, на Парковом, есть что-то большее, чем просто торговля. На рынке стали видны переживания и печали.
В этот раз мы подходим к киоску. Протискиваю голову и руку с диктофоном в окошко. Знакомлюсь с милой и улыбчивой продавщицей Марией. Сталкиваемся с предрешённостью и безнадёжностью.
— Бесполезно ведь это уже. Его снесут всё равно. Все готовы, земля-то в собственности. Все плачут. И покупатели, и продавцы. Не хотелось ведь, чтобы рынок убирали. Куда потом идти, вот куда? В магазин? Я вот не хочу в магазин. Я сама на рынке работаю: вот вышла, пробежалась и домой пошла. Здесь всё равно можешь купить то, что не купишь в магазине. Особенно что-то из фруктов.
У нас лично покупатели приезжают с Мотовилихи сюда, представляете? С Заостровки ездят, да и вообще с города. Они говорят, что там нет ничего такого, что здесь можно купить. Бабушка одна с Закамска ездит, ей восемьдесят с чем-то лет! Она два раза в неделю сюда приезжает. Никуда не ходит, только на рынке полностью закупается. Здесь столько народу, и такой рынок закрывают. Кому он помешал? Ну, кому-то помешал. Видимо, кому-то захотелось.
«Последнее счастье забирают»
Мы прошли вглубь рынка. Здесь было много уличных открытых торговых точек. Поспрашивали: «Не холодно ли стоять?». Одни отрицательные ответы. Все говорят, что привыкли. Но периферическим зрением улавливаем небольшой бутылёк водки. Заговариваем с двумя женщинами, они оказываются предпринимательницами (имели в подчинении нескольких продавцов — прим. ред.). Одна из них, Татьяна, начинает очень эмоционально высказывать своё недовольство.
— Нам сообщили летом, 4-5 месяцев назад, может, за полгода. Но никто не спросил: вы согласны или не согласны? Сказали, что рынок сносят — увы. А я-то здесь 30 лет стояла, с первых дней. Ещё прилавок был деревянный, ещё за места никто не собирал. Просто мы стояли и стояли. С первого дня, понимаете? А теперь всё — досвидос.
— Про причины не говорили?
— Сказали, что москвичи скупили. Что будут дом строить. А у жильцов не спрашивали: хотят, не хотят? Мы тоже не хотим, чтобы рынок сносили. И никто этого не хочет, а рынок сносят. Он же больше тридцати лет стоит. Все люди жалуются. Жалко-жалко-жалко. Давайте на камеру меня!
Далее начинается небольшая перепалка между импульсивной Татьяной и спокойной Любовью.
Любовь: «Зачем так? Не надо, Таня».
Татьяна: «Почему это? Надо, очень надо!».
Однако спор был бессмысленным, пришлось объяснять, что мы не с телевидения. Но тут названная Татьяной «казначейка» или просто администраторша рынка пришла брать деньги за аренду.
Татьяна: «Да подожди, у меня телевидение приехало».
Администраторша: «Дай мне денег и разговаривай сколько хочешь».
Но неожиданно администраторша сама начинает делиться с нами:
Администраторша: «А что мы можем поделать? Если нашу землю уже продали».
Татьяна: «И что? Вернуть назад!».
Администраторша: «Да каким образом? Как ты хочешь вернуть назад? Ты хоть знаешь, кто там над нами стоит? Так что никто никому ничего не вернёт».
Татьяна: «Подожди, а кто стоит над вами?».
Администраторша: «Ну, не надо даже говорить…».
Татьяна: «А почему? Будет на телевидении».
Администраторша начинает игнорировать Татьяну.
Администраторша: «Вот жители этих домов подали в прокуратуру, но им тоже ничего не говорят. Даже не притормаживают с этим. Всё подписано, всё уже продано. Выводят все коммуникации для строительства дома. Я сама страдаю. Я без работы осталась».
Татьяна: «И мы тоже. Так что, девочки, мы все категорически против, верните нам рынок! Давайте будем митинг устраивать! На весь район! Даже пенсионеры ходят гулять на рынок. Губы красят, одеваются прилично и идут сюда. И у тех забирают радость».
Администраторша: «Да тихо ты! Кричишь как потерпевшая…»
Татьяна: «А я и есть потерпевшая. Я вот тоже страдаю. Забирают у нас последнюю радость. Сообщите об этом».
Администраторша: «Если бы нам дали оставить этот рынок… У нас же был проект, мы хотели строить всё крытое и красивое. Но это было ещё перед пандемией. Она началась, посчитали, что всё-таки невыгодно сейчас заниматься строительством».
Татьяна: «И вместо этого тут разрешили дом строить. А что мы сделаем? Мы ничего не можем… Хоть все жители этих домов и жалуются — всё равно. Хозяин — барин. Так что, девочки, давайте на телевидение и нас снимите. Расскажите, что мы очень не хотим, чтобы рынок сносили. Очень-очень жалко. Купавы (киоск на колёсах с прицепом — прим. ред.) убирают, и мы прямо не можем на это смотреть».
Бессилие и обречённость, жалость и злость. Всё это тоже теперь витает над рынком.
А может его там и вправду не было?
Мы вспомнили про интересное заявление от властей.
«Также в мэрии добавляют, что специалисты администрации Дзержинского района провели обследования и выяснили, что участок используется не в соответствии с видом разрешенного использования, потому что на нем размещены киоски и ведется предпринимательская деятельность по продаже мясной, фруктовой, молочной, овощной, а также текстильной продукции» (информация из 59.RU).
Также об этом пишут PROPerm:
«Двум собственникам территории направлены предостережения о недопустимости нарушения обязательных требований земельного законодательства».
То есть, по словам мэрии, никакого рынка на улице Комиссара Пожарского документально не существовало. Поэтому мы решили поспрашивать насчёт этого заявления наших героев.
Администраторша нам на это сказала: «Нет, это территория наша, выкупленная. Это частная территория просто крыша, которая выше нас. Им проще было продать эту землю, посчитали, что им это выгодно для строительства жилого дома. У них свои договорённости. За это нам предложили первые два этажа для торговых площадок».
Да и проверки на рынке тоже были, это подтвердили предпринимательницы: «Как незаконно? Всё законно было. Проверки были, договоры продляли».
Ещё раз пройдёмся по хронологии.
Рынок стоит с 90-ых. На нём спокойно торгуют люди. Проходят проверки, продляются договоры. Но в июне 2024 года земельный участок, на котором стоит рынок, выкупают для строительства многоэтажки. Местных жителей это не устраивает. По словам продавцов, предпринимателей и администраторши, они даже пишут в прокуратуру. СМИ делают запрос в мэрию, чтобы узнать причины сноса объекта. Власти подтверждают, что землю выкупили, и ещё добавляют, что рынок оказывается стоял нелегально. Прошлым владельцам выписывают предостережение. Но зачем это заявление?
Рынок стоит больше 30-ти лет, по словам местных. И только совсем недавно выяснилось, что всё это время нарушался закон. Однако на самом объекте нами не было замечено навеса-невидимки. Так как можно было не заметить существование целого рынка, о котором даже пару раз до закрытия писали в СМИ? Как проходили проверки? И почему только после информации о продаже, возмущения местных жителей, администрация вдруг заявляет о нарушении закона?
Что может заменить рынок?
Администраторша: «Дом построят и первые этажи отдадут нам под торговые площади, с таким условием мы продали рынок».
В нашей истории, конечно, есть кнут и пряник. Первые два этажа, но что об этом думают на рынке?
Продавщица Мария: «Это уже не рынок. Это уже магазин. Цены, аренда… Там всё будет больше. Вам не сделают их под рынок этот. Почему многие закрывают точки? Потому что арендную плату в магазине не все могут потянуть».
Покупатель: «Аренда-то какая будет, и кто там будет? Опять же, вопрос: кто сможет потянуть? Только что ведь здесь было построено здание, а оно пустует. А цены какие… Поэтому и пустует».
Кстати, про пустующее здание. О нём нам ещё говорила продавщица Ирина:
— Рынок и удобнее, и привычнее. И цены другие, и аренда другая. Вот построили рядом здание, второй этаж полностью пустой. Туда же никто не идёт, потому что квадратный метр до 60-ти тысяч рублей.
— А здесь?
— А здесь вообще по-другому. Рынок себя позиционировал, как «всё для предпринимателей». А тот пустой стоит.
Получается, сделка не поможет восстановить рынок в другом формате? А что может предложить администрация взамен подобной утрате? Она ведь должна откликаться на запросы граждан. Например, у предпринимательницы Любви есть вариант, и уже рабочий.
Любовь: «А ещё, девушка, напишите, чтобы нам прилавки бесплатно сделали! Вот на Ипподроме сделали, в Мотовилихе. Вот такие же и нам. Раз убирают рынок, то хотя бы пусть для пенсионеров бесплатные прилавки поставят. Надо как-то возмещать».
И правда, по всему городу установлено 15 таких площадок. Они есть в Орджоникидзевском, Мотовилихинском, Свердловском, Индустриальном, Кировском, есть и в Дзержинском районе две точки, но одна за Камой, а другая в получасе езды на общественном транспорте. В самом микрорайоне Парковый подобного места нет. Вряд ли те же пенсионеры с больными ногами смогут так далеко добраться.
Но заменит ли подобная площадка рынок? Прилавок рассчитан на 2-3 торговых места. На рынке их было больше 20-ти. Там продавали одежду, овощи, фрукты, молочку, мясо, кондитерские изделия, сладости, другие различные товары; ремонтировали обувь и изготавливали ключи. Сможет ли это всё уместиться в 2-3 места?
Рынок как достопримечательность
Тридцать лет — это достаточно большая история. История независимого бизнеса: банальных взлётов и падений. Девяностые, которые открыли людям возможность для развития и заработка. И рынок, на котором эта история творилась и создавалась — маркер того времени. Тогда почему он не достопримечательность наравне с другими культурными наследиями? Чего в нём не хватило?
Мария: «Я считаю, что рынки нужны городу. Однозначно. Он столько лет стоит, что действительно как достопримечательность уже. Просто надо было его облагородить в своё время. Было бы более ухоженно, сделали бы освещение, дорогу хорошую для прохожих. И люди были бы счастливы. Здесь ведь ничего у нас нет.
Рынков-то нигде не осталось. На Железнодорожном убрали, там тоже был очень хороший мини-рыночек. Всё убрали, даже железо (Металлорынок — прим. ред.) разобрали, хотя он был закрытый. На Островского тоже был крытый рынок. Здесь ведь многие и очень многие, вот с того дома вообще все, писали в администрацию, чтобы не дали снести».
Один из покупателей: «Вот, в принципе, зачем здесь дом строить? И так куча домов понастроено. Некомфортно. А рынок здесь как исторический объект стоит давно-давно. Если бы рынок сделали нормальным крытым, как в других городах… Тёплым, а летом — с кондиционером. Вот это было бы дело. Дома можно и в другом месте строить, вон там сколько за городом территорий. Здесь же просто коммуникации готовы, поэтому и строят. Это бизнес всё. Рынок — большой конкурент всем монеткам и пятёрочкам. У тех всесоюзные сети, а эти ничего такого не имеют, вот и убирают их».
Облагородить… Реставрировать? Может, тогда было бы у нас с вами культурное наследие из девяностых. Может быть, и люди, и охранители истории не отдали бы его забвению. Или это всё-таки процесс отторжения пережитка прошлого?
А что мы сделаем?
Это печально, конечно
Нас никто не спрашивал
Мы не согласны
Рынок сносят — увы
Жалко-жалко-жалко
У жильцов не спрашивали хотят, не хотят
Все люди жалуются
А что мы можем поделать?
Я сама страдаю. Я без работы осталась
Никто никому ничего не вернёт
Мы против все категорически
Нас никто не спрашивал
Забирают радость
Мы ничего не можем
Они вот очень страдают
Все жалуются эти дома, а всё равно
Мы прям не можем на это смотреть
Бесполезно ведь это уже. Его снесут всё равно
Все плачут и покупатели, и продавцы
Хоть разбирайся, хоть не разбирайся
Я против, чтобы рынок убирали
Кому он помешал?
Маме жалко
Мне кажется, решение уже принято.
Мы не хотим, чтобы рынок сносили, и никто этого не хочет
Вот уже всё сносят, куда уже дальше
Люди против.
Это всё мы слышали при разговоре с каждым человеком на рынке, даже с теми, кому его судьба была безразлична. Смогут ли жители Паркового забыть эту обиду?
Если соскучитесь, то мы оставили рынок здесь навсегда. Добро пожаловать на улицу Комиссара Пожарского, 11Б в восьмибитном измерении.
Все фото: Алёна Спехова
